СОВРЕМЕННАЯ ЯПОНИЯ И ЕЁ ПЕРСПЕКТИВЫ В ТИХООКЕАНСКОМ РЕГИОНЕ

Японо-американский союз
В отношении Японии нередко звучит эпитет «непотопляемый авианосец США на Тихом океане». Военно-политический союз двух стран действительно является одной из основ американской стратегии в Азии уже не первое десятилетие. За годы, прошедшие с окончания холодной войны и распада биполярной системы международных отношений, союзники существенно расширили сотрудничество с регионального до глобального уровня. Япония активно следует в фарватере американской политики, нередко используя её с выгодой для собственных национальных интересов, как это происходит в случае с развитием оборонной доктрины страны.

На некоторых этапах существования союза отношения Токио и Вашингтона были далеко не безоблачными. Пример тому — изменение восприятия в японской политической элите курса США на разворот в Азию, политики бывшего американского президента Д.Трампа и возможностей США по выполнению своих обязательств в рамках Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности. После первоначального приветствия американского разворота в Азию при администрации Б.Обамы среди японских официальных лиц и экспертов появились сомнения относительно ресурсов США по реализации этого курса и поддержания американского лидерства в регионе.

Состояние двусторонних отношений усугубилось с приходом к власти Д.Трампа. После его громких предвыборных заявлений о необходимости предоставления Японии и Южной Корее — ключевым союзникам США на Тихом океане — свободы рук в вопросе защиты от ядерной угрозы со стороны КНДР, политики в Токио серьёзно озаботились будущим союза. Смена риторики Трампа на более мягкую несильно исправила ситуацию. Кроме того, его стремление уменьшить двусторонний торговый дефицит с Японией за счёт принуждения последней к массированным закупкам американских вооружений также не способствовало рассеиванию у азиатских партнёров сомнений относительно будущего обязательств Вашингтона.

Показательна в данном случае ситуация с приобретением Японией американских комплексов наземной ПРО Aegis Ashore. Решение о размещении комплексов в префектурах Акита и Ямагути принято в 2017 году. Наземная версия Aegis должна была стать третьим элементом японской системы ПРО в дополнение к имеющимся эсминцам с комплексами Aegis и батареям Patriot PAC-3. Отмена программы развёртывания наземных комплексов Aegis Ashore в июле 2020 года и поиск альтернативных вариантов укрепления противоракетной обороны страны были анонсированы на фоне того, что японские эксперты начали всё чаще выражать обеспокоенность сокращением возможностей США по обеспечению безопасности и стабильности в Азии.

Избрание Дж.Байдена президентом США японские власти встретили с оптимизмом. В Токио приветствовали интерес администрации Байдена к развитию концепции Индо-Тихоокеанского региона и продолжению контактов в формате Четырёхстороннего диалога по безопасности между США, Японией, Индией и Австралией (QUAD). Совместное развитие и продвижение ИТР на фоне ухудшающихся отношений сторон с Китаем стало основным направлением взаимодействия Вашингтона и Токио. Приход к власти премьер-министра Ф.Кисиды — фактор укрепления двустороннего союза. Нынешний глава Японии демонстрирует высокую степень лояльности американским партнёрам и как его предшественники намерен активно развивать концепцию ИТР. 

Цели и инструменты
Ключевой целью концепции Индо-Тихоокеанского региона Токио провозгласил поддержание и усовершенствование существующего международного правопорядка на пространстве, протянувшемся от восточного побережья Африки до западного побережья Американского континента. Японское видение целей ИТР сформировалось на фоне изменения баланса сил в Азии. Важным фактором, определяющим японское целеполагание в ИТР, стала серьёзная зависимость от американской политики. Своё влияние оказало также возвышение Китая и реализация его инициативы «Пояс и путь». Помимо прочего, появление концепции ИТР в японской внешнеполитической риторике — следствие активной политики премьер-министра С.Абэ на международной арене.

Реализация концепции предполагает использование нескольких инструментов в сфере дипломатии, экономики и военно-политического сотрудничества. Основным дипломатическим инструментом выступает коалиционное строительство — взаимодействие с группами государств, разделяющих идею Индо-Тихоокеанского региона. Ограниченность собственных военно-политических и экономических ресурсов предопределяет необходимость выстраивания широкой сети сотрудничества для реализации крупной геополитической инициативы. Одна из основных коалиций, лежащих в основе ИТР,— Четырёхсторонний диалог по безопасности или QUAD в составе США, Японии, Индии и Австралии.

Основной экономический инструмент японской версии ИТР — сотрудничество в области инфраструктурных проектов. Из них базовый — анонсированное правительством Абэ в 2015 году «Партнёрство по созданию качественной инфраструктуры». По задумке авторов, он должен охватить страны Южной, Юго-Восточной и Центральной Азии. Его ключевые пункты — расширение предоставляемой Японией помощи азиатским государствам, углубление сотрудничества между Токио и Азиатским банком развития, принятие мер по увеличению финансирования инфраструктурных проектов с относительно высоким уровнем риска, продвижение «инвестиций в качественную инфраструктуру» как международного стандарта.

Способствует реализации концепции ИТР и осуществляемое японским правительством расширение сети зон свободной торговли, в которых участвует страна. Токио — член (и одновременно локомотив подписания) Всеобъемлющего и прогрессивного Транстихоокеанского партнёрства (ВПТТП), сформированного на базе проамериканской инициативы. В то же время страна входит во Всестороннее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП), считающееся, по сути, прокитайским проектом. Ряд экономических инициатив японского руководства на глобальном и региональном уровнях рассматриваются как альтернативы китайскому «Поясу и пути». Примерами этому — заключение соглашений о ЗСТ с Европейским союзом и Великобританией, переговоры об экономическом партнёрстве со странами Латинской Америки, подключение к новой американской инициативе Индо-Тихоокеанского экономического соглашения.

В военной плоскости инструменты реализации японской концепции ИТР — выделение средств и передача оборудования по линии официальной помощи для усиления береговой охраны государств Юго-Восточной Азии, имеющих территориальные споры с Пекином в Южно-Китайском море. К примеру, с 2013 по 2018 год Филиппинам были переданы 10 патрульных судов Береговой охраны, Вьетнаму с 2014 по 2015 год — шесть судов.

Неотъемлемый инструмент реализации ИТР в военной плоскости — военно-морские учения. При активном участии в многосторонних манёврах Токио ставит задачу демонстрации сил по защите установленного международного правопорядка в регионе. В наибольшей степени развиваются совместные учения «Малабар» с США и Индией. География их проведения свидетельствует о приоритетном внимании к району Южно-Китайского моря, западной части Тихого океана и бассейну Индийского океана.

Подходы США и Японии
Официальный Вашингтон начал активно употреблять термин ИТР вслед за японскими политиками, начиная с 2017 года, когда был опубликован ряд американских концептуальных документов в области внешней политики и безопасности, среди которых особое внимание привлекла Стратегия национальной безопасности. Более конкретные идеи об ИТР в июне 2018 года представил бывший министр обороны США Дж.Мэттис на конференции по безопасности «Шангри-Ла Диалог» в Сингапуре. Ещё ранее, в мае 2018 года, было объявлено о переименовании Тихоокеанского командования ВС США (PACOM) в Индо-Тихоокеанское (INDOPACOM). Это решение американской администрации — в числе первых шагов к оформлению и содержательному наполнению Индо-Тихоокеанской стратегии США.

Американская версия ИТР не является уникальной или первой среди прочих. Несмотря на это, именно она всё чаще превалирует в исследованиях, оценках и упоминаниях в СМИ. Токио, опасаясь негативной реакции со стороны государств Юго-Восточной Азии, Индии и других участников ИТР, стремится смягчить риторику в отношении ИТР для привлечения большего числа сторонников. Во многом это связано с японским приоритетом успешного развития экономических проектов на пространстве Индо-Тихоокеанского региона.

Для США же характерна обратная тенденция. В содержательной части Индо-Тихоокеанской стратегии Вашингтона военно-политическая составляющая превалирует над экономическими вопросами. Концепция ИТР во многом призвана подвести политическое основание под существование военных структур США в Индийском и Тихом океанах.

В американской версии ИТР выделяется её антикитайская направленность. С самого начала формирования американской стратегии ИТР официальные лица в Вашингтоне неоднократно упоминали Китай как стратегического противника и обвиняли его в милитаризации пространства Южно-Китайского моря (ЮКМ) за счёт массированного размещения вооружений на искусственных островах. Наиболее отчётливо это проявилось в последней версии ИндоТихоокеанской стратегии США, опубликованной 12 февраля 2022 года. Как отмечают западные эксперты, администрация Дж.Байдена не поскупилась на перечисление вызовов и угроз в экономической, дипломатической, военно-политической и технологической областях, с которыми сталкивается Вашингтон в лице Пекина.

Токио в треугольнике с Пекином и Вашингтоном часто старался занять позицию нейтрального игрока, защищающего свои интересы в торговле и политике. Японские эксперты отмечали, что «новая холодная война между Китаем и США ни в коем случае не должна перерасти в горячую, и Япония должна прилагать усилия не только к укреплению японо-американского альянса, но и к расширению сферы мирного сосуществования с Китаем». Однако нарастание американо-китайского технологического соперничества, пандемия COVID-19 и спровоцированный ею кризис производственно-сбытовых цепочек вновь обострили отношения двух азиатских государств после периода потепления в 2018— 2019 годах.

Китай — враг номер один?
В Индо-Тихоокеанской стратегии США к вызовам со стороны Пекина отнесены напряжённость Австралии в отношениях с Китаем, территориальные споры Индии и КНР, обострение ситуации в Восточно-Китайском (ВКМ) и Южно-Китайском морях и постоянно растущая угроза конфликта в Тайваньском проливе. В документе делается акцент на проблемах соблюдения Китаем прав человека и международного права, включая свободу судоходства. Остроты ситуации в американокитайском противостоянии, безусловно, добавляет углубление технологического кризиса и нарушение глобальных производственно-сбытовых цепочек. Западные эксперты считают, что администрация Дж.Байдена оставляет пространство для манёвра в вопросе сочетания тенденций к соперничеству и сотрудничеству с Китаем. Вызвано это не в последнюю очередь сохраняющейся острожной позицией многих американских союзников.

В наибольшей степени сдержанность при планировании военно-политического курса в отношении Пекина проявляет Токио. Именно к японо-китайским отношениям в полной мере применим тезис о постоянном присутствии двух противоположных тенденций — стратегического сотрудничества и стратегического соперничества. В японской версии «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» пока нет столь явного указания на Китай как на угрозу.

Тематика отношений с КНР и наращивания китайской военной мощи прослеживается в последних изданиях ежегодника оборонного ведомства Японии. В 2020 году особое внимание эксперты уделили росту оборонных расходов КНР и стремительной модернизации Народно-освободительной армии Китая (НОАК). Авторы указывают, что создаваемая в рамках китайской инициативы «Пояс и путь» морская логистическая инфраструктура в Индийском и Тихом океанах может быть в последующем использована не только в торговых, но и в военных целях.

В «Белой книге по обороне» Японии за 2021 год подчёркивается, что основным вызовом в регионе Токио продолжает считать Китай, который представляет угрозу безопасности на море ввиду попыток изменить статус-кво в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях.

Эксперты указывают, что изменившаяся международно-политическая обстановка и китайская поддержка России в связи с действиями на Украине могут привести к ужесточению позиции Токио относительно своих соседей. Состояние японо-китайских отношений, вероятно, будет отражено в содержании японской Стратегии национальной безопасности, которую власти страны намерены пересмотреть до конца 2022 года. В частности, существуют оценки, согласно которым в документе будет более чётко (по сравнению с предыдущей версией) указано на политику КНР как на прямую угрозу национальным интересам Японии.