КАРЛ ВЕЛИКИЙ КАК СИМВОЛ ЕВРОСОЮЗА

Дата: 
18 февраля 2021
Журнал №: 
5
Рубрика: 
След в истории

Частью нынешней политической повестки Германии является фигура  воинственного  средневекового правителя.  Его  имя  Карл   Великий. Из 46 лет нахождения на престоле 44 года он провёл в военных походах. Герой «Песни о Роланде», завоеватель и реформатор, почему именно он стал иконой европейской интеграции — в материале нашего корреспондента.

Текст Евгения Пименова

Рater Europae
Карл Великий стал франкским королём в 768 году. Период его правления принято называть «каролингским ренессансом». Он обратил в христианство язычников саксов, живших на территории от Рейна до Эльбы, завоевал Северную Италию, Баварию, покорил аваров. В 800 году Карл принял титул императора Запада.

К началу IX века Франкское королевство достигло пика своего могущества. Оно простиралось от Северного моря до центральной части Апеннинского полуострова и от Карпат до Пиренеев.

В западной историографии культ Карла Великого складывался постепенно: от первого жития, написанного франкским учёным Эйнхардом (сер. IX в.), до знаковой монографии немецкого историка Зигфрида Фишера-Фабиана (1999). В ней Карл именуется отцом Европы и подлинным «первым европейцем» в современном понимании этого слова. Как писал германский историк-медиевист П. Хизер, изначально назвать Карла «отцом Европы» (лат. — рater Europae) мог один из придворных поэтов, отметив его «отеческую доброту» к покорённым народам.

На рубеже XIX—XX веков среди немецких историков-адептов националистических идей и приверженцев соответствующих общественных движений было распространено мнение, что Карл Великий — жаждущий власти и добычи завоеватель, религиозный фанатик, которому как раз таки совершенно чужда немецкая политика. По их мнению, высшей точкой его антигерманской деятельности является массовая казнь под Верденом саксов, восставших против насильственного обращения в христианство в 782 году.

Главным образом поэтому Карл не стал впоследствии исторической фигурой, релевантной и для официального дискурса эпохи национал-социализма. Например, с точки зрения нацистского идеолога Альфреда Розенберга, национальным героем, достойным места в германском «пантеоне», можно считать, скорее, антагониста Карла, предводителя саксов герцога Видукинда. Другой идеолог нацизма, Рихард Вальтер Дарре, полагал, что битва под Верденом явилась актом уничтожения саксонской земельной аристократии, что нанесло колоссальный ущерб дальнейшему развитию истинно немецкого дворянского сословия.

Как тонко заметил советский и российский историк, автор монографии о Карле Великом А. П. Левандовский: «если в иные эпохи французские и немецкие исследователи рьяно оспаривали его друг у друга в качестве основоположника национальной истории, то в других случаях они из тех же побуждений с такой же ретивостью открещивались от него. Достаточно вспомнить позиции немецких историков и псевдоисториков во времена националистического угара франко-прусской войны и, в особенности, гитлеровского «нового порядка», когда основателю Каролингской империи не могли простить войн против «арийцев»-саксов. И точно так же их французские оппоненты не раз отталкивали Карла и принижали его значение за «прогерманские» позиции и акты. Политика всегда остаётся политикой, а поскольку [Карл Великий], строго говоря, не «немец» и не «француз», то националистическая историография ни там, ни тут не может испытывать к нему чрезмерных симпатий».

Немец или француз
«Миф» о Карле Великом присутствует во всех странах — наследницах его империи. По определению крупнейшего мирового медиевиста Жака Ле Гоффа, каждая эпоха наделяла его своими чертами. На протяжении веков образ трансформировался: Карл был и беспощадным средневековым героем-воином, и мудрым властителем, и святым, и покровителем наук. «Карл Великий начал приобретать мифологические черты в трёх областях. В области пространственной, ибо он расширил свою империю до неслыханной протяжённости; в области институций, в особенности учреждения законов, пригодных к действию во всей империи… и, наконец, в области культурной — это введение основ среднего образования».

Своё нынешнее воплощение образ средневекового монарха получил в 1950‑е годы в ФРГ (в ГДР по понятным идеологическим причинам он не мог служить элементом актуального политического нарратива). В то время в Западной Европе происходили активные интеграционные процессы. Каролингскому императору была отведена иная роль — прародителя современной европейской интеграции и покровителя демократической объединённой Европы.

Одним из ярких примеров служит учреждённая в 1950 году в Аахене специальная премия имени Карла Великого. Она возникла какгражднская инициатива местного предпринимателя Курта Пфайфера, объединившего вокруг себя городских интеллектуалов. Идею поддержали на уровне местного самоуправления. Затем всё превратилось в событие общеевропейского значения. Премию стали присуждать государственным деятелям за выдающиеся достижения и особый вклад в дело европейской интеграции. В 2008 году появилась отдельная номинация для молодёжных проектов.

Стал Карл и символом франко-германского послевоенного примирения. На то, чтобы считать себя прямой «наследницей» его империи, в равной степени претендуют Германия и Франция. Несмотря на этот исторический спор, премию вручают в немецком городе Аахен. Выбор этой локации имеет особый символизм, так как город был провозглашён Карлом столицей франкского государства, и впоследствии именно там — в соборе, возведённом по его указанию, — короновали императоров Священной Римской империи.

Как отмечается в официальных сообщениях оргкомитета премии, своим названием она обязана тем, что «Карл Великий является первым объединителем Европы, к тому же в конце VIII в. н. э. он сделал Аахен своим любимым местом пребывания. Таким образом, мы строим мост между европейским прошлым и будущим». При этом подчёркивается тот факт, что «несмотря на распад империи после смерти императора, она сохранила единство, воплощённое в христианской вере». По замыслу основателей премии, она служит «ретроспективным взглядом на Каролингскую империю как на образец единства ключевых ценностей — языка, валюты,религии, культуры, законов».

В разные годы награды удостоились Конрад Аденауэр, Уинстон Черчилль, Робер Шуман, Джордж Маршалл, Генри Киссинджер, Вальтер Хальштейн, Франсуа Миттеран, Гельмут Коль, Билл Клинтон, королева Нидерландов Беатрикс, папа Иоанн Павел Второй, другие видные общественные и политические деятели. В 2002‑м деперсонализированная премия была присуждена валюте евро.

Вручая премию немецкому канцлеру Ангеле Меркель, жюри отметило её вклад в разрешение конституционного кризиса ЕС. Напомним, речь идёт о событиях 2008 года, когда Ирландия отказалась ратифицировать Лиссабонский договор. Он был призван заменить не поддержанный Францией и Нидерландами проект общеевропейской конституции. В 2009 году в стране прошёл повторный референдум, по итогам которого документ всё же приняли.

Президенту Франции Эммануэлю Макрону награда была присуждена «за перезапуск европейского проекта и за его устремления в строительстве новой Европы». Вручала ему памятную медаль лично Ангела Меркель. Она подчеркнула: «Глядя на список имён тех, кто был удостоен премии Карла Великого, можно увидеть отражение современной истории Европы. Все эти люди были одержимы идеей дать Европе её новое лицо и отчаянно боролись за её будущее… Возврат к Европе наций — это ошибочный путь. Нас, европейцев, связывает гораздо больше, чем общий рынок и единая валюта. Европа — это даже больше, чем общая история». А. Меркель особо подчеркнула влияние фигуры императора на развитие европейской культуры: «Он собрал вокруг себя учёных со всей Европы. Импульс к развитию научной и культурной сферы, который исходил из Аахена, до сих пор актуален». Необходимо заметить, что и в своей благодарственной речи после получения премии Меркель также делала акцент на важности ретроспективного взгляда в прошлое: «Из нашей истории мы черпаем силу для… построения лучшей Европы. И Аахен — символ этой работы». Залогом европейского единства она назвала ценности, которые на протяжении веков питали европейскую общность.

Культура памяти
Для более глубокого понимания роли и места фигуры монарха в современном политическом дискурсе стоит уделить внимание анализу масштабных торжеств, посвящённых 1200‑летию со дня смерти «pater Europae». Они прошли в ФРГ в 2014 году, официально объявленном Годом Карла Великого. Основные события разворачивались в любимом городе императора — Аахене. Он буквально превратился в мегамузей. К юбилею Аахен подготовил серию уникальных выставок редких и ранее не экспонировавшихся артефактов, собранных из различных музейных коллекций. В честь круглой даты город получил также новый музейно-образовательный комплекс — Centre Charlemagne, финансируемый немецким правительством и Европейским фондом регионального развития.

Многочисленные объекты, демонстрирующие наследие той эпохи, организаторы объединили в специальный туристический «маршрут Карла» в соответствии с темами: наука, власть, религия. Отдельный смысловой блок рассказывал о европейской интеграции. Представленный в виде различных инсталляций он «ориентировался», прежде всего, на школьников и студентов и содержал информацию об истоках процессов европейского строительства во второй половине ХХ—ХХI вв.

Юбилейные мероприятия проходили под патронажем федерального президента Йоахима Гаука. В своём (в высшей степени комплементарном по отношению к монарху) выступлении на открытии выставки «Власть. Искусство. Богатство» Гаук неоднократно подчёркивал преемственность, которая существует между эпохой Карла Великого и современностью. «Карл был человеком дела и решительным политиком, воином и полководцем, судьёй и властелином, реформатором и вдохновителем. Воссоздание Западной Римской империи под его началом было грандиозным деянием, сделавшим его… одним из самых значимых правителей эпохи Средневековья. И то, что он был назван «отцом Европы» — и по сей день легитимно. С присущей ему военной силой и поразительной политической волей он обеспечил объединение тех стран и регионов, которые спустя столетия стали колыбелью для Европейского союза… Карл знал, что политическое единство и военная сила не обеспечат долгосрочное существование империи. Оттого он устремлял свои усилия на развитие культуры и образования — сегодня всё это мы называем цивилизацией».

Гаук дал положительную оценку позиции Германии и Франции, которые в равной степени соотносят себя с «наследием Карла»: «Тот факт, что его фигура служит частью как французского, так и немецкого исторического самосознания, ещё раз подчёркивает подлинно европейское измерение его деятельности». Главное, по мнению Гаука, что в нынешнее время с культурной и духовной точек зрения Европу определяет «связь теологического мышления и христианской традиции с античной философией и культурой». Именно это, по его мнению, — важнейшее порождение эпохи Карла Великого. При этом президент сделал оговорку, что, говоря о важности той эпохи для сегодняшнего дня, нельзя «рассматривать войну и убийства как самоочевидные политические инструменты, а также насаждение христианства огнём и мечом».

К числу резонансных событий в ряду юбилейных торжеств следует отнести создание обновлённого памятника Карлу во Франкфурте-на-Майне. Оригинал скульптуры в 1914 году был демонтирован и отправлен в музей, в 1944 году повреждён при бомбардировке города. Cтатуя стала точной копией монумента, установленного на Старом мосту города в 1843 году в честь 1000‑летия Верденского договора. Последний закрепил раздел империи Карла между его внуками. Торжественное открытие нового памятника произошло в 2016 году под девизом «Karl is back in town!» и транслировалось в прямом эфире местных СМИ.

В 2019 году именно в Аахене А. Меркель и М. Макрон заключили двусторонний договор о сотрудничестве между ФРГ и Францией, который должен был стать обновлённой версией Елисейского договора (1963). Подписание документа непосредственно в соборе, где покоятся останки императора, очевидно, было призвано наполнить это рамочное соглашение глубоким символизмом. Как писал Ле Гофф, Аахен при жизни Карла был огромной строительной площадкой, призванной утвердить его власть, а после смерти — послужить его мифологизации.

На церемонии подписания немецкий канцлер подчеркнула мистическое значение места её проведения: «Мы совершаем это в Аахене, главной резиденции Карла Великого, того самого, которого мы называем отцом Европы. Мы также совершаем это в том месте, где в равной степени отражена историческая родственность Германии и Франции и в то же время — различие путей развития».

Представляется, что подписание Аахенского договора в таком историко-культурном антураже и для Парижа, и для Берлина имело важность в большей степени как знаковая публичная кампания. На фоне сложного процесса выхода Великобритании из состава ЕС, а также тех проблем, которые проявились в отношениях Старого Света с американским президентом Дональдом Трампом, франко-германская сплочённость должна была утвердить силу идеи европейского единства, берущего начало в соответствии с «мифом»ещё из каролингских времён.

Столь политически «рафинированный»обр аз средневекового правителя, активно встраиваемый в актуальную повестку, не может не порождать общественных дискуссий. Эта тема приобрела объёмное звучание в Год Карла. СМИ стали активно обращаться за комментариями к историкам, колумнисты и политические обозреватели регулярно выступали с репликами.

Немецкий историк-медиевист И. Фрид, в 2013 году написавший монографию о жизни и наследии императора, в многочисленных интервью отмечал, что оценивать Карла как «первого европейца» в том смысле, который в это вкладывают современные политики, нужно с оговорками. Ведь для него тогда не существовало Европы в политическом понимании этого слова, а некоторые современные страны — участники ЕС, к примеру, Португалия, Кипр, Литва — вообще не имели ничего общего с империей Карла.

По заключению историка Х. Мюнклера, в 1950‑е годы образ Карла как объединителя Европы стал культивируемым политическим мифом, однако со временем, учитывая расширение Европейского союза на юг и на восток, нарратив о Каролингской империи как колыбели единой Европы стал «весьма хрупок».

Действительно ли монарх воплощал собой толерантную, открытую и ориентированную на гуманистические ценности Европу — большой вопрос, иронично замечал обозреватель газеты Welt Гидо Хартманн.

Тем не менее фигура Карла Великого приобретает всё большее значение. Думается, отчасти этому способствовало, что его образ не был «монополизирован» Гитлером для создания собственных мифов и национальной героики и может быть использован сегодня, не вызывая негативных коннотаций в общественном сознании. Кроме того, ввиду отсутствия чёткой национальной идентичности (исключительно французской или исключительно немецкой), Карл Великий — идеальный персонаж, воплощающий наднациональность идеи евроинтеграции.

Итог: спустя столетия из безжалостного завоевателя, собиравшего свою империю «огнём и мечом», Европа создаёт мирный гуманистический интеграционный проект, символ христианского единства и шире — её культурно-цивилизационных основ. Новый образ очищен от «лишних» деталей, он — базовая «точка отсчёта» в хронологии европейского строительства, а сам нарратив о Карле призван отражать естественность, очевидность и историческую обусловленность интеграционного пути для ЕС.

Тэги: 
след в истории
Пименов
Карл
Евросоюз