Пленный доложил, что он полковник Гейне Хельм, родился в Тюрингии в г. Гера, является командиром экипажа и членом специального разведывательного отряда четвёртого воздушного корпуса. Выполнял задание фотографировать коммуникацию к фронту, вёл разведку в интересах ставки фюрера; ставка находится в Белоруссии, в трёх километрах от деревни Калиновичи, в лесу. Одиннадцатого марта он докладывал лично фюреру. Генерал, словно сочувствуя пленному, заинтересовался его семьёй и увлечённо слушал о его двух сыновьях, любящей жене, о его арийской родословной. Когда немец закончил свой подробный рассказ о семье, генерал спросил, как бы между прочим, о новых немецких формированиях. Пленный, понизив голос, шёпотом сообщил, что у них есть приказ в плену говорить только о себе, но, если господин генерал сохранит ему жизнь, он расскажет всё, что знает.
— Говорите, — сказал генерал.
Немец начал докладывать генералу как своему начальнику. Он сообщил, что были сформированы две общевойсковые армии: вторая и шестая для усиления южной группы в направлении Белгорода. При инспектировании они показали низкую подготовку, и обе эти армии были отправлены на запад.
— Где приходилось вести разведку и много ли у вас побед? — спросил генерал.
— Над Англией, Францией мои стрелки всегда имели победы, сегодня я тоже был уверен в победе. Один истребитель для них не помеха, однако ваш лейтенант разрушил мою уверенность. Он искусно маневрировал и уходил от прицельной стрельбы.
— Когда решили наступать на Курск? — продолжал генерал, будто он уже знал ответ и проверял прежние показания пленного.
— Планировали на июнь, но фюрер перенёс начало операции. Он создаёт дивизии тяжёлых танков. Когда он собрал командующих в Мюнхене, то назначил наступление в начале июля, не позднее пятого июля.
На этом допрос был закончен. Немец выдал строжайшую тайну.
Генерал взял у меня и у переводчика, как он сказал, «смертельные расписки» о неразглашении, забрал пленного в машину и немедленно уехал на аэродром.
Стоять насмерть
Когда я вернулся в полк, командир и комиссар требовали подробно доложить о том, что я слышал на допросе пленного. Я объяснил, что дал подписку хранить военную тайну. Командир пригрозил мне наказанием, но, когда на следующий день пришёл приказ о награждении меня орденом Красного Знамени, успокоился.
На следующей неделе мы продолжали доучивать молодых лётчиков, а пятнадцатого мая перелетели на передовой аэродром. Началась воздушная операция по завоеванию господства в воздухе.
Второго июля на аэродром приехал генерал от инфантерии из Москвы. По его приказу был построен лётный состав. Обращаясь к строю, генерал строго произнёс: «Совершенно секретно! Это должны знать только лётчики: Верховный Главнокомандующий приказал стоять в обороне насмерть.