ВЕРУЮ... РОССИИ ПОСВЯЩАЕТСЯ

«Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом» (Притч. 19:21).

«Петр не оставил после себя ни копейки государственного долга, не израсходовал ни одного рабочего дня у потомства, напротив, завещал преемникам обильный запас средств, которыми они долго пробавлялись, ничего к ним не прибавляя. Его преимущество перед ними в том, что он был не должником, а кредитором будущего». Василий Ключевский. «Взгляд Петра I на Западную Европу».

«…время и случай для всех их»
Россия-матушка. Многоликая, многотрудная, великая. Поглядишь на карту мира — лилипуты вокруг, не в обиду никому сказано. Как управлять тобой? Ни в одних учебниках не прописано.

Так кто же они — правители Руси — цари, императоры, самодержцы, генсеки, президенты… Как кто? Одни из нас. Просто единожды сходятся звёзды высоко-высоко, и обныкновенный, в общем, человек, удостоенный разве что земными регалиями и с опытом дел суетных, становится во главе. Кому положено — по роду. Кому суждено — по доверию. По интригам тоже бывало. Но к добру не вело. Народ у нас ушлый, хотя нет — народ у нас дюже правильный, его на мякине не проведёшь.

«Правь,—говорит избранному,—да о нас поперву думай, потому как работяга-труженик для земли русской — опора и защита, её хлеб и её соль. Было и будет — испокон веку и до новых дней».

По-всякому история Руси проистекала. Из памяти людской, да из книг умных — повычерпывай её истинное — не вычерпаешь. Тысячи лет — это вам не демократию строить.

Тут без русского характера никуда. Без упёртости да могучести нашей. И стержень нужен такой, каков западным прагматикам ни одним штангель-циркулем не измерить. И держит нас этот стержень так, что куда б ни занесло да ни качнуло, да ни подняло во спасение, всё сдюжим. И уверенно — в завтра. На радость и на зависть. Друзья спокойны, остальные… Остальные могут хоть торс оголить, хоть пониже что,—круче нас не бывать. Так ещё у истоков сказано.

Недавно, триста пятьдесят лет назад, родился Великий Пётр. Нет, конечно, поначалу он был четырнадцатый — четырнадцатый по счёту ребёнок в семье царя Алексея Михайловича. Не самый привечаемый, не самый спокойный, но так на мать похожий, что и не отличить вовсе — а, значит,—счастливый.

К месту или нет, но суть Библия: «… не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их» (Еккл. 9:11).

Виват!
В церковном смысле венчан на Царство в год 1682-й — наследник короны византийских императоров.

В 1721-м, как случился Ништадтский мир, прогремели артиллерийские залпы. То стреляли с галер, стоявших на Неве: «Виват, Петр Великий!» Слава победителям? Нет, слава царю, что от нижайшепросящего Синода согласился принять титулы «Великого, Отца Отечества и Императора Всероссийского». Отмечать не стал: «Надлежит Бога всею крепостию благодарить, однако ж, надеясь на мир, не надлежит ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с монархиею греческою». А вот во славу русского оружия в Северной войне — отмечание длилось и в те дни, и месяцы спустя. Фейерверк, коему позавидовать и мы могли бы, под конец образы двух щитов на небе вывел. На одном ярко: «Всегда победит!», на другом — «Конец венчает дело».

Полтавская битва — триумф нашей мощи и нашей веры. Сильно впечатлились тогда западные политики и дипломаты. У Швеции потерялись все амбиции. А у России в мире прибавилось завистников. Но нам не привыкать.

«Пётр I Северную войну 21 год вёл. Казалось бы, воевал со Швецией и что-то там отторгал. Ничего он не отторгал. Он возвращал»,—скажет Путин в преддверии празднования Дня России. И добавит: «Судя по всему, нам на нашу долю тоже выпало возвращать и укреплять. Если мы будем исходить из того, что вот эти базовые ценности составляют основу нашего существования, мы, безусловно, преуспели в решении задач, которые перед нами стоят». Вот и перед Петром задач было взглядом не охватить, руками не объять.

В сорок четыре искал, что для России ещё полезно быть, Данию, Голландию, Францию и Пруссию охватил. 2

7 мая 1703 года на отвоёванных у шведов землях основал Санкт-Питербурх.

В 1708-м поделил страну на уезды и губернии. Потом ещё раз зашёл в тему и выделил в губерниях по 50 провинций, а заместо уездов ввёл дистрикты (округа).

С 1714 года «молодые ребятки изо всяких чинов людей», кроме крепостных, точные науки познавать должны были — геометрии и арифметике обучаться. В цифирных школах преподавали им свои же, не иноверцы — выпускники Школы математических и навигацких наук, что появлением Петру же обязана. Но учение не ладилось. Детей в новые школы не высылали. Попавшие туда дитятки — сбегали. «Посадские люди отпросили у Сената своих.., чтобы не отвлекать их от отцовских дел».

Но не сразу сказка сказывается. Будет оно, образование, и всеобщим, и доступным, и обязательным. Всё как хотел.

«Предчувствую, что россияне когда-нибудь, а, может быть, при жизни нашей пристыдят самые просвещенные народы успехами своими в науках».

И возле их не садиться
«Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусства и науки».

Не «цифирой» единой взращивал свой народ Пётр. Иностранную культуру нёс в массы. В 1702-м на Красной площади открыл театр, правда, с немецкими, французскими и испанскими пьесами для «охотных смотрельщиков». Русская газета «Ведомости», календари с заметками по астрономии и агрономии, свод правил поведения «Юности честное зерцало, или Показания к житейскому обхождению, собранное от разных авторов» — тоже он: «…должны дети отца и матерь в великой чести содержать. И когда от родителей что им приказано бывает, всегда шляпу в руках держать, а пред ними не вздевать, и возле их не садиться, и прежде оных не заседать…»

В 1714-м самоличные коллекции — книжные, диковинные, «натуралий» всяческих поместил в Людских палатах Летнего дворца в Петербурге. Пользуйте, православные, повышайте интеллект, никому во вред, токмо на пользу. 

Зачем русским чужие якоря
«Говори кратко, проси мало, уходи борзо!»

В 1722 году издал «Табель о рангах» — 14 уровней военных, гражданских и придворных чинов, дорасти до которых при стараниях и способностях мог любой, и сословный, и младой карьерист из люда простого.

Восьмого февраля 1724 года учредил Академию наук. А вы думали, откуда День российской науки? А он оттуда, из Петровых времён, и далее — без корректировок — в будущее.

В начале нового века взялся строить «железные заводы». Тульский, Сестрорецкий, Невьянский, Каменский… Зачем русским чужие якоря? Ну, смешно же, право. Свои производить начали. И якоря, и ружья, и пушки. По добыче чёрных металлов на третье место в Европе шагнули. Европа и ахнуть не успела, а мы уже в конкурентах значимся. «Есть желание,— тысяча способов; нет желания,—тысяча поводов!»

А дабы землю русскую не исчерпать, издал законы по охране земных богатств.

Правда, и до Церкви руки Петровы тоже дошли. Упразднил должность патриарха. Высшим церковным органом в 1721-м Духовную коллегию обозначил — Святейший Синод.

…Пятьдесят два года. Нет, не собирался Пётр с тверди земной исчезнуть. Столько виделось впереди — да и как Россия без него? В канун 1725 года снаряжает экспедицию за моря-окияны «проведывать и отыскивать мореходством того, не соединяется ли Азия к северо-востоку с Америкою»…

Открытий для России жаждал, путей морских новых, потому и говаривал не просто так: «Был бы флот, а гавани найдутся!»

Но… «не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Пет. 3:9).

Пропущение времени
И ещё о привычках, что с троном несовместимы.

«Хоть и любил великолепие в празднествах в честь каких-либо памятных дат, частная же жизнь его… отличалась необыкновенной простотой: вилка и нож с деревянными черенками, халат и ночной колпак из посредственного полотна, одежда, пригодная для занятий плотничной или другими работами, в которых он часто упражнялся». Записки о России при Петре Великом, извлечённые из бумаг графа Бассевича.

И его взгляды.

Когда государь повинуется закону, тогда не дерзнёт никто противиться оному.

Боярам в Думе говорить по ненаписанному, дабы дурь каждого видна была.

Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый! Дабы не смущать начальство разумением своим. Не держись Устава, яко слепой стенки.

Пропущение времени — смерти невозвратной подобно. Государь должен отличаться от подданных не щегольством и пышностью.., но постоянным ношением на себе бремени государственного управления и попечением об их пользе и облегчении.

После него остались 233 фабрики, сотни судов, более 16 тысяч пушек. Осталась армия в 300 тысяч с лишним человек. Да разве ж перечислить, и надо ли?

После него осталась РОССИЯ. «Противоречия, в какие он поставил свое дело, ошибки и колебания, подчас сменявшиеся малообдуманной решимостью, слабость гражданского чувства, бесчеловечные жестокости, от которых он не умел воздержаться, и рядом с этим беззаветная любовь к отечеству, непоколебимая преданность своему делу, широкий и светлый взгляд на свои задачи, смелые планы, задуманные с творческой чуткостью и проведенные с беспримерной энергией, наконец, успехи, достигнутые неимоверными жертвами народа и великими усилиями преобразователя,—столь разнородные черты трудно укладываются в цельный образ. Преобладание света или тени во впечатлении... вызывало одностороннюю хвалу или одностороннее порицание...». Василий Ключевский

Русский тот, кто Россию любит и ей служит
«У нас такая история, которая как детектив, она как любовный роман читается. Надо только красиво, талантливо его подать»,—считает президент Владимир Путин. С огромным интересом он посетил мультимедийную выставку к юбилею реформатора «Пётр Первый. Рождение империи». В цифровых технологиях — петровская эпоха. Неподражаемая. Неповторимая. Но так ли уж неповторимая? А параллели? Вот, казалось бы, сказал президент, спокойно, не на что не намекая:

«Когда Пётр заложил новую столицу, ни одна из стран Европы не признавала эту территорию за Россией, все признавали её за Швецией. А там испокон веков наряду с финно-угорскими народами жили славяне, причём эта территория находилась под контролем Российского государства. То же самое и в западном направлении, это касается Нарвы, его первых походов. Чего полез туда? Возвращал и укреплял — вот что делал».

И что за сим последовало? Встречавшийся с королём Швеции на Аландских островах президент Финляндии отменил церемониальный ужин с королём и срочно отлетел домой, в Хельсинки. А эстонский МИД не менее срочно затребовал у российского посла объясниться: что такое про Нарву имел в виду правитель Руси.

Какая же невероятная сила у русского слова, согласны? Лукавство, что нас они там — в европах да за окиянами — не слышат. Ещё как слышат — к дыханию, к интонациям прислушиваются. А всё потому, что знают: «В истории нашей страны всегда делалась ставка на людей, которые не боялись брать на себя ответственность. Таким были и Пётр Первый, и его единомышленники, которые определили новый вектор развития России». И ничего с тех пор не поменялось.

Об этом самом — Никита Михалков — с присущей ему прямотой. А уж про кого сие, и так ясно:

«Вы очень раздражаете наших, как их называют, партнёров западных. А ещё вы очень раздражаете тех, кто 20 с лишним лет назад думал, что в Кремль пришёл послушный, договороспособный, выполняющий чужие желания чиновник. Господь управил так, что они ошиблись».

Наверное, здесь следовало бы произнести расхожее — о роли личности в истории. Пётр бы не одобрил. А паче того ещё и казнить бы велел за скудность чувств и безликость строфы. Потому как догадывался ли, веровал ли, что не правителями смертными, а токмо «Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли,—все Им и для Него создано» (Кол. 1:16).