В постоянной экспозиции музея можно увидеть артефакты, связанные с первым полётом человека в космос: технологический дубликат спускаемого аппарата, тренировочный скафандр Юрия Гагарина и космонавтов первой шестёрки, а главное — удивительный документ — кардиограмму Гагарина, сделанную менее чем за сутки до эпохального полёта, вечером 11 апреля 1961 года. Она идеальная.
Сердечные ритмы и другие медицинские показатели у Гагарина снимали каждые 4 часа. По воспоминаниям профессора, доктора медицинских наук Ады Котовской, готовившей первых космонавтов к полётам, «во время последней проверки датчиков и наших рекомендаций Юрий был молчалив, сосредоточен и очень серьёзен. Изредка он напевал куплеты из популярных тогда песен, но больше молчал. За четыре часа до старта (есть у меня снятая ЭКГ) было видно, что Юра волнуется. Да кто бы не волновался! Просто он умел сдерживать свои эмоции».
Есть легенда, что один американский журналист, узнав о полёте Гагарина, сказал: «Я ещё могу понять, почему русские оказались первыми в космосе. Но как они угадали с этим парнем?!» В Гагарине счастливым образом совпало так много, его личность, мужество и скромность, само время, когда случился этот полёт, романтическая эпоха 1960‑х… Наконец — его улыбка, покорившая Вселенную.
Сам Юрий Гагарин в автобиографии отметит, что «при отборе интересовались биографией, семьёй, товарищами, общественной деятельностью. Оценивали не только здоровье, но и культурные, и социальные интересы, эмоциональную стабильность. Для полёта в космос искали горячие сердца, быстрый ум, крепкие нервы, несгибаемую волю, стойкость духа, бодрость, жизнерадостность».
Рассказ о создании первого отряда и начале подготовки космонавтов был бы неполным без упоминания не самой известной истории .Весной 1960‑го, во время встречи вице-президента Академии наук СССР Мстислава Келдыша и Сергея Королёва, учёный показал Главному конструктору большую пачку писем, которые приходили на адрес Академии наук со всех уголков страны. Во всех была одна и та же просьба: «Хочу лететь в космос! Возьмите меня!»
Королёв письма взял, но нахмурился и ответил, что полёт в космос состоится только тогда, когда будет стопроцентная гарантия возвращения человека. И тут же оттаял: «А ваши письма я возьму и передам ребятам». Только тогда академик узнал, что первые из тех, кому вскоре предстояло открыть новые страницы в истории человечества — уже в Москве.
Решение об отборе и подготовке кандидатов было принято правительством в 1959 году.