Клавиша средневекового органа достигала семи сантиметров в ширину, а расстояние между клавишами — полутора сантиметров. Органисту приходилось играть кулаками.
— Женщины давно появились в этой профессии?
— Дамы стали выступать в церкви в начале XX века. Думаю, что одна из причин, помимо социальных установок, в том, что физически игра была сложна для женщин. Теперь многое изменилось. Инструмент тяжёл не физически, а в плане координации. Музыканту, впервые севшему за орган, не сразу удаётся свести воедино работу рук и ног. Требуются многочасовые занятия. Помимо того, органист должен обладать «хорошими ушами» и знаниями об особенностях звучания органов разных исторических эпох, чтобы суметь «регистровать» произведение, то есть из обилия регистров/ голосов органа выбрать нужный.
— Не теряем ли мы за счёт высоких технологий душевность, которую издаёт раструб?
— Не сказала бы. Всё зависит от мастерства органостроительной компании, от набора регистров. Органы с семнадцатью регистрами и с сотней с лишним звучат по-разному. Технологии технологиями, но основной принцип извлечения органного звука за счёт циркуляции воздуха в трубе остаётся. Красота и богатство звуковой палитры каждого органа индивидуальны. Многое определяется мастерством, вкусом и эстетикой интонировщика. С внедрением технологий частично теряем аутентичность звучания старинных органов, так как они имели другую темперацию. Хотя и эта проблема решаема — в современных цифровых органах можно выбрать любую старинную темперацию и исполнить сочинение, максимально приблизив его к первозданному варианту. В цифровых органах системы Hauptwerk можно загрузить мелодию старинного органа любой эпохи.
Возрождается много инструментальных ансамблей старинной музыки, которые играют на скрипках и духовых инструментах позднего барокко. Когда такой оркестр исполняет «Рождественскую ораторию» Баха или «Страсти по Матфею», получаем абсолютно уникальное погружение в ту эпоху. То же самое, когда играешь музыку старинных органных мастеров где-нибудь в Италии на маленьком одномануальном органе. Там даже педалей нет.
В итальянском старинном органе вместо педальной клавиатуры — «кнопочки», которые соответствовали звукам диатоники. Другой строй, другая система темперации.
— Мне кажется, что ещё важна акустика.
— Безусловно. Вернёмся к Кафедральному собору. Орган, который был подарен приходу евангельской церковью Базеля,— замечательный швейцарский инструмент фирмы «Kuhn». Самое интересное, что музыканты из Швейцарии, из Германии, игравшие на нём, когда орган ещё был установлен в Базеле, приехав к нам с гастролями, в один голос говорили: «Слушайте, он совсем по-другому звучит у вас!»
— Лучше или хуже?
— Они считали, что в нашу московскую акустику инструмент вписался лучше, нежели он был у евангелистов.
— Возможно, орган реагирует на климатические условия?
— Тут несколько факторов. В том числе и архитектурный. Каждый орган индивидуален, он строится под акустические возможности помещения. Перед тем, как построить такое технически сложное сооружение, группа специалистов проводит комплекс проектных работ. И температурные, и климатические, и архитектурные условия должны быть учтены. В московском Кафедральном соборе реверберация длится около семи секунд, что создаёт свои сложности для музыкантов, но в то же время придаёт произведению неповторимую мистическую окраску. Только представьте, после того как органист извлёк звук, он живёт в церковном пространстве ещё семь секунд! Достаточно часто в соборе проводятся концерты с участием симфонических, камерных оркестров в сопровождении малого алтарного органа. Вот тут-то органисту приходится туго, так как оркестр сидит под куполом и музыканты плохо слышат друг друга. Оркестру помогает дирижёр, а органисту приходится ставить рядом небольшую колонку, которая даёт звучание в режиме реального времени. Поэтому соборную акустику сложно писать на аудионосители. Правильно записать орган — высочайшее мастерство звукорежиссёра.