Город на… закате
К общему кризису нашей «оборонки» в Комсомольске-на-Амуре добавился и сильнейший удар, нацеленный по российскому Дальнему Востоку. Известен постулат геополитики: территории тянутся к ближайшим побережьям — сама экономика так разворачивает товарные, людские потоки. С потерей Дальнего Востока началась бы некая «геополитическая гангрена», отслоение Сибири. Это важнейшее побережье — не только выход России к Тихому океану, а ещё и треть территории России, «рикрытой» лишь одной двадцатой её жителей (5 % населения РФ).
По сути, дальневосточникам надо бы приплачивать за сам факт проживания на важнейшем форпосте страны. Но в «лихо-святые 1990-е» ровно наоборот: регион был российским лидером по ограблению, обнищанию, вымиранию населения. И первый в новейшей истории России прецедент продажи части территории страны случился на Дальнем Востоке. Пробивавшие проект Северный Сахалин-2 интересанты успокаивали: это соглашение о разделе продукции! В наиболее отсталых странах мира такое зовётся — концессия, но смысл с СРП один: «прекращение действия национальной юрисдикции»!
Получайте часть продукции: нефть, уголь, руда… а вот законы (зимбабвийские, гвинейские, мадагаскарские, российские...) на территории СРП больше НЕ действуют. Так в 1990-е Северный Сахалин демократично уплыл из России, и новому руководству пришлось правдами-неправдами, порой придирками (помните, «невысаженные деревца вокруг офиса»), откровенным давлением возвращать предприятие в российскую юрисдикцию, жертвуя при этом «демократическим имиджем».
Понять случай Комсомольска, подтвердить неслучайность поможет ближайший аналог: тоже Дальний Восток, тоже «царство оборонки». В городе Арсеньев, восточнее Уссурийска, ОАО «ААК «Прогресс» им. Сазыкина» делает вертолёты серий «Ка», среди них знаменитые «Аллигаторы».
В 1990-е правительство, забирая продукцию, в том числе на экспорт, работникам вообще не выдавало зарплату. Люди держались на урожаях своих участков, собирательстве: благо кедры не перешли на «младореформаторские модели хозяйствования, шокотерапию», и орехи ещё были. Местные власти иногда в зачёт зарплат привозили на завод хлеб.
Ведущий инженер отдела главного технолога Геннадий Кириллович Шумейко вспоминает: на вертолётостроительном гиганте собирались группы, возили тот хлеб, обменивая на что придётся, спеша успеть до зачерствения. Помнят это и сотни его коллег.
Сегодня по раскрываемым архивным данным проходят расследования преступлений Второй мировой войны. Например, в июне 2022 года суд определил действия гитлеровской Германии в Крыму как геноцид. Провести бы расследование и по Дальнему Востоку: все цепочки расчётных счетов, движения сумм, штатные расписания Минфина и других министерств 1990-х годов, «уполномоченных банков» (многие помнят их список), имена руководителей, бухгалтеров,— всё же в архивах есть, пока. Предложил бы и смягчённую формулировку для тех деяний: не геноцид, а… предпродажная подготовка Дальнего Востока.
«Город на заре» начала XXI века
От пароксизмов той политики Комсомольску остался набор тяжёлых проблем. «В 2007 году город занял третье место среди городов II категории во всероссийском конкурсе «Самый благоустроенный город России». А согласно «интегральному рейтингу ста крупнейших городов России за 2013 год по версии Санкт-Петербургского института урбанистики Комсомольск-на-Амуре занимает последнее, сотое, место по комфортности проживания». Такой, мягко говоря, «разнобой» расскажет, скорее, о качестве тех «конкурсов», а о качестве жизни представление даст другой показатель: население города в 1992 году 319 тысяч человек, а в 2018-м — 248 тысяч.
Тяжёлая экология, рост промышленности, населения в Манчжурии, то есть китайских провинциях Хэйлунцзяна, приводят к тому, что сама «Река чёрного дракона» — Хэйлунцзян, нам более известная как Амур, приходит к Комсомольску довольно загрязнённой. Усиленное её хлорирование провоцирует рост онкологии. Статистика другого профиля производила город в «криминальные столицы» региона...
Сегодня Википедия повторяет: «Город Комсомольск-на-Амуре богат памятниками, воздвигнутыми в честь известных людей города и страны». Но древнее изречение его соседей, китайцев, утверждает: «Мы настолько поклоняемся предкам, насколько в нас отражается дух предков». Вот и «Памятник первостроителям» подвергался нападениям вандалов.
Или ещё примета: «Коммерческий банк «Дзёмги» переименован в «Роял Кредит Банк»». Загадочное, звучное имя нанайского стойбища заменено на убогое представление «об всем изячном», о «королевской жизни»,— роял же! Но новое название невольно выдаёт и другого «тёзку» 1990-х годов — позорный голландский «спирт Рояль», унёсший немало жизней соотечественников.
О многих подобных проблемах лучше скажут специалисты, а мой писательский взгляд пытается ловить приметы моральной, духовной жизни города. Первостроителям помогало преодолевать запредельные нагрузки восторженное внимание всей страны. Они чувствовали себя, и правомерно,— героями, в ряду с челюскинцами, папанинцами…
Упоминавшаяся пьеса знаменитого советского драматурга Алексея Арбузова волновала миллионы советских людей. Названия тогдашних творений били безотказно: «Город на заре», «Битва в пути»… И после войны романтический рассказ о первостроителях Комсомольска стал «хитом» Театра имени Вахтангова: Михаил Ульянов, Юлия Борисова, Василий Лановой, Юрий Яковлев вновь заставляли переживать, думать о судьбе и мечтах героев.